Михаил Яснов - Путешествие в чудетство
Отличные стихи и отличная получилась книжка! И поскольку она первая, хочу поздравить и автора, и всех нас с таким приметным дебютом.
Луна за диваном
Михаил Есеновский
Художник Маргарита Щетинская
Евгения Оскаровна Путилова в своей антологии, с которой мы начали разговор, мудрым и опытным взглядом вычленила из потока детских стихов конца прошлого века тогда не то что совсем молодого, но всё-таки ещё начинающего поэта Михаила Есеновского и нашла место для его небольшой, но своеобразной подборки в третьем томе этого издания.
Маленький герой Есеновского в этих стихах вёл себя странно, но трогательно и очень по-детски — как, например, в стихотворении «Раковина»:
Раковина в ванной, белая, покатая,
Ты пришла незваная и зовёшь куда-то.
Приложусь я ухом к дырочке на дне,
Ты протяжным звуком жалуешься мне.
И пока не вспомню, что пришёл умыться,
Буду слушать волны и не шевелиться.
Эта «перевёртышная» раковина, не морская, а «городская» словно задавала тон тому ироническому и одновременно тёплому миру, который стал достоянием детской прозы Есеновского, а затем и других его более поздних стихов.
Столь же иронично он написал о себе (в третьем лице!) в короткой автобиографии: «Первая публикация (“Огонёк”, 1993), — отмечал он в частности, — оставалась долгое время одной единственной, а время идёт и идёт. С 1997 года более успешно пошли дела — стал автором детских газет и журналов: “Жили-были”, “Пионерская правда”, “Куча мала”. Автор отдельных брошюр: “Лазарет”, “Людоеды” и “Бутерброды”. С 1999 года и до сих пор составляет серию книг в Доме детской книги в Москве, делая основной упор на авторов молодых и никому ещё неизвестных, а также продолжает писать стихи, рассказы и даже песни. И больше того, работает в альманахе “Колобок и Два жирафа” главным редактором (очень строгим), вот и вся его совсем недлинная биография, известная лишь немногим».
«До сих пор» закончилось, когда закрыли московский Дом детской книги, и «Колобок и Два жирафа» приказали долго жить (а какой бодрый — под стать незабвенному «Трамваю» — был альманах!), но ирония, слава Богу, осталась при Есеновском, и в традицию иронической поэзии (вспомним Олега Григорьева или Артура Гиваргизова) вполне вписалась его книга «Луна за диваном» — собрание парадоксальных, ёрнических да и просто весёлых и игровых стихов для «умных» детских читателей. Отталкиваясь от законов и формул физики, математики, астрономии поэт, как точно написано в аннотации к сборнику, из законов мироздания выводит свои собственные законы — «квантовую механику» нашей повседневной жизни, насыщенной невероятными событиями:
На день рождения подарили Солнечную систему,
модель в масштабе один к сорока трём.
Пришлось немного расширить дверной проём,
а также частично в гостиной разрушить стену,
сместить орбиты Венеры, Марса, Луны,
чтобы Луна в масштабе, когда появлялась из-за дивана,
казалось, касалась верхушки вон той сосны,
но за Луну настоящую боком не задевала.
Или такой замечательный эпизод под названием «Угодил, но не угадал» с пародийным эпиграфом-объяснением: «Чтобы в будущем стать светилом науки, следует с детства регулярно посещать школу. Это хорошо развивает зрительную память».
В кои-то веки зашёл на урок географии
и, представляете, не прогадал.
Ткнул наобум у доски в какие-то графики
и — не поверите — угадал!
Марьиванне, географичке,
что называется, угодил.
Просто мимо шёл с электрички
и зашёл,
а раньше не заходил.
Потом оказалось, что это не география, то,
куда я нечаянно угодил,
и вовсе не Марьиванна Кондратьева,
а Кварацхелия Автандил,
кажется, Луарсабович,
учитель по рисованию
(пацаны за глаза называли его «кацо»).
Очень похож на Кондратьеву Марьиванну.
Правда, я плохо помню её в лицо.
Сборник Есеновского, буквально напичканный высокомудрыми и блистательно обыгранными истинами, великолепными аллюзиями на классическую и современную культуру, вполне реальными фактами и отсылками к энциклопедиям, и одновременно тонкой поэтической издёвкой над нерадивыми учениками и игрой с банальными бытовыми истинами, — сборник этот, надеюсь, уже принёс, а кто впервые его прочитает — принесёт массу удовольствия всем «незакомплексованным» читателям поэзии, большим и маленьким. Уверен на сто процентов!
Волшебное слово, или Вместо послесловия
Приехал я однажды в Москву. Утром, в половине девятого, вышел на платформу в предвкушении длинного «литературного» дня. Морозец, солнце, градусов шестнадцать, шубейка ладная и греющая. Иду себе по платформе, дохожу до головного вагона и хочу свернуть в метро — благо вход в него тут же, почти с платформы. И тут меня останавливает очень симпатичный молодой человек.
— Извините, ради бога, — говорит, — вы, кажется, с этого поезда?
— С этого.
— А вы не скажете, как у вас там, в Питере, сейчас с билетами? А то я вот встречаю мою знакомую и не знаю, приехала или нет…
Только я собираюсь что-то ответить, как к нам подходит ещё один человек, не менее симпатичный, постарше, и спрашивает у моего визави:
— Вы случайно не такси предлагаете?
— Нет, — искренне удивляется тот. — А что случилось?
— Да вот, — вздыхает второй, — метро перекрыли… Нашли там какой-то чемодан, возможно, с бомбой… Всё закрыто.
Тут сердце у меня ёкает, поскольку дел невпроворот и всё наперёд расписано.
— Понятно, — говорит первый. — Вам куда надо? — обращается он ко мне.
— На Беговую!
— А вам?
— Мне подальше, но хоть до Беговой довезите! — отвечает второй.
— Ладно, мужики, по полтиннику скинетесь?
— Скинемся!
— Тогда подождите, я всё-таки посмотрю, не приехала ли моя дама, пять минут, и тут же поедем.
И он исчезает в толпе, а мы остаёмся и обмениваемся с моим товарищем по несчастью разными незначащими фразами: он меня про Питер, я его про Москву. Наконец, он спрашивает:
— А вы сюда, небось, в командировку приехали? — Да нет, — отвечаю, — так… — А чем вы занимаетесь?
И тут я говорю первое, что приходит в голову:
— Литературой.
При этом слове лицо его, буквально на моих глазах, меняется, глаза тускнеют, он мгновенно теряет ко мне интерес, быстро отворачивается и, вынимая из кармана мобильный телефон, бросает через плечо:
